Автор: Топчий
Дорогие друзья!
Передавая для публикации свой текст, я никак не ожидал двух вещей: во-первых, что так многих он заинтересует, во-вторых, что комментарии будут настолько интересны и содержательны. (За редчайшими исключениями, но что поделаешь…)
Главным вопросом стал вопрос о том, как вновь соединить в единое целое нашу страну.
И возможно ли это? А также, зачем это?
Все великие и не очень империи создавались исторически как военные союзы для обороны против общего врага. Или врагов. Если Персидская империя создавалась для защиты от «народов моря» ( по-нашему ахейцев, которые затеяли гигантскую для своего времени авантюру, один из не очень значительных эпизодов которой известен нам как Троянская война, Римская Империя создавалась как защита от бесконечных кельтских, арабских, германских Ичкекерий на границах цивилизованного мира, и так вплоть до ХХ века, ставшего концом империй .
Часто империи сохранялись, уже пережив смысл своего существования, как Австро-Венгрия, созданная для отражения турецкого нашествия, со скрипом сохранялась не только пережив турецкую экспансию, но и сделав Турцию своим союзником. С быстро наступившим закономерным результатом.
Так вот. Российское Государство формировалось в условиях постоянных войн и нашествий. И каждая новая победа означала всего лишь выход на линию соприкосновения с новым противником – таково свойство геополитического положения России. На ее границах нет ни Ла-Манша, ни Гималаев, даже пустыни Гоби нет.
И сама логика событий подсказывала, что нельзя воевать с новым врагом, оставляя в тылу враждебное население. Поэтому русские элитарии блестяще научились врагов превращать в союзников, в том числе системой привилегий, одной из главнейших среди которых была привилегия гарантированной безопасности, и личной, и военной.
При этом, когда «на Тихом океане свой закончили поход», когда на Востоке пришли к естественным границам расширения русского этноса, неожиданно выяснилась закономерность этого, казалось бы, хаотичного процесса.
У великого популяризатора науки, Якова Перельмана, в его легендарном «Доме Занимательной Науки» был такой экспонат. На листе фанеры, установленном под определенным углом, была нарисована парабола. Сверху на эту фанеру сыпалась из воронки крупа. Когда она высыпалась полностью, вдруг оказывалось, что зернышки в точности ложились по границам нарисованной параболы.
Так вот Россия, как оказалось, занимает тоже пространство, что и Великая Скифия. Это сообщество племен , орд , даже государств и народов с древнейших времен существовало в этих пространствах, не выходя за его пределы.
И Россия, даже на пике своего могущества, не могла перешагнуть этих невидимых, но вполне реальных пределов. И даже когда переходила их, очень быстро, и как-то незаметно оттуда уходила. Больше всего разговоров сейчас идет про Аляску. Но кто нибудь помнит, что Маньчжурия входила в состав Империи? Кто нибудь помнит про русский Иран?
Да что далеко ходить, вспомните, как легко и почти незаметно вышли из зоны русского влияния Балканские страны, несмотря на очевидную взаимную симпатию народов, и даже откровенные пожелания объединиться в едином славянском государстве.
Таким образом объединение в единое целое того, что мы называем постсоветским пространством неминуемо. Оно неизбежно, как только появится причина для такого объединения, настолько веская, что местные элиты поступятся своим положением ради выгод этого объединения.
Какие могут быть причины для воссоздания государства. Сейчас это прежде всего экономика. Для того чтобы экономика развивалась, необходим внутренний рынок не менее 400 млн человек. Еще в середине ХХ в. было достаточно двухсот миллионов. Надо полагать в будущем это число будет только увеличиваться. Советский Союз , вместе со странами союзниками, был близок к этому оптимуму, а после присоединения к советской системе Эфиопии и африканских колоний Португалии перспективы были самые веселые.
Сейчас перед Россией стоит главная цель – вернуть себе хотя бы частично этот уровень рыночной безопасности. Поэтому Россия крайне неохотно идет на территориальные присоединения, в тоже время активно занимаясь экономической стороной интеграции.
В тоже время опять выходит на поверхность все та же проблема привилегий. В чем ином суть постоянных конфликтов с Белоруссией, как не в попытках расширить зону привилегий для этого государства. Тоже самое можно обнаружить в конфликтах с другими независимыми государствами. В чем прежде всего упрекают украинские власти? В том, что несмотря на очень значительные привилегии в торговле и промышленности, украинцы предпочли «уйти в Европу». И что так обескуражило украинцев, когда они туда пришли? То , что они , ожидая что за их добродетели их пожалуют неслыханными привилегиями, вместо этого столкнулись с концепцией равных прав, по крайней мере экономических.
Это показывает насколько въелось в сознание наших народов это понятие привилегии, вместо права.
Хорошо это или плохо? Откуда вообще появилось понятие права в Европе? Вряд ли стоит сомневаться, что современная европейская цивилизация появилась в эпоху Возрождения. Вся
эпоха Возрождения – это попытки совместить феодальную систему привилегий с развитием торговли и промышленности. При этом локомотив новой эпохи , Италия, так и не смогла решить эту проблему. Надо пояснить, что в то время именно Италия была индустриальным гигантом в Европе. Опираясь на достижения наук, удалось достичь невиданных вершин в экономике и индустрии, многие из которых до сих пор являются непревзойденными в своем совершенстве, вроде изделий из стекла или тканей.
Тем не менее, именно система привилегий убила этот промышленный взлет, сделало Италию посмешищем. И только голландская революция, которая поставила точку в эпохе возрождения, и начало новую эпоху, в которой мы сейчас живем, когда право было поставлено выше привилегий, сделало крохотные Нидерланды промышленным и политическим гигантом своего времени.
Весь XIX в - это борьба за права. Большая часть ХХ в – это борьба за права. И прежде всего за гражданские права.
И сейчас перед нами стоит проблема – как преодолеть наследие феодализма, привычку мыслить привилегиями, которые несовместимы и с капитализмом, и с социализмом. Но в сохранении которых заинтересованы слишком многие.
Повторяю, я не знаю, как решить эту проблему. И очень рассчитываю на вас, мои друзья. Может быть, удастся до чего- нибудь додуматься вместе.
Свежие комментарии