Это стало возможным благодаря тому, что в институте возникла особая система, сплав фундаментальной и прикладной науки. Курчатовский институт задал такой тренд, когда фундаментальная наука высшей пробы буквально в считанные месяцы "выходила" в промышленность. К примеру, исследования по расчету характеристик нейтронных реакторов и чистоты графита сразу легли в основу изготовления графитовой кладки и привели к созданию еще в 1946 году первого на евразийском континенте исследовательского реактора Ф-1. Казалось бы, ядерная физика — сложнейшая наука высочайшего уровня, абстрактная, но полученные в этой области результаты очень быстро становились основой для промышленности. И это притом, что тогда наукой занимались в сложнейших военных условиях. Очень важно, что в Курчатовском институте возникла система работы на результат на основе сплава фундаментального знания и прикладных работ. Это одна из главных вещей за все 75 лет.

Сегодня перед человечеством стоят новые вызовы, возможно, превосходящие по масштабам атомно-космический проект. Среди них появление природоподобных технологий, переход к принципиально новому технологическому укладу. Наша страна к этим вызовам готова.

— Правительство РФ утвердило программу деятельности НИЦ "Курчатовский институт" на 2018–2022 годы. Общий объем финансирования программы составляет 172,94 млрд рублей, в том числе бюджетных средств — 150,44 млрд рублей, 22 млрд рублей — внебюджетные. Из каких они источников?

— Внебюджетные источники самые разные. У нас много контрагентов, заказчиков, но в первую очередь это Росатом, конечно. Мы работаем с большим количеством самых разных министерств, организаций, университетов. Но вот вы привели точную цифру финансирования — 172 млрд рублей. Несколько важных уточнений. Во-первых, делим это на пять лет — получается чуть больше 30 млрд рублей в год. А во-вторых, делим на семь институтов, входящих в НИЦ "Курчатовский институт": сам Курчатовский институт, Институт физики высоких энергий, Институт теоретической и экспериментальной физики, Петербургский институт ядерной физики, Центральный научно-исследовательский институт конструкционных материалов "Прометей", Научно-исследовательский институт химических реактивов и особо чистых химических веществ ИРЕА, Государственный НИИ генетики и селекции промышленных организмов.

К тому же НИЦ "Курчатовский институт" представляет интересы страны во всех международных проектах "мегасайенс": Международном термоядерном экспериментальном реакторе (ITER), Европейском рентгеновском лазере на свободных электронах (XFEL), Большом адронном коллайдере в ЦЕРН (CERN), Европейском центре синхротронного излучения (ESRF), Европейском центре по исследованию ионов и антипротонов (FAIR). Мы платим от имени правительства Российской Федерации из уже упомянутых 172 млрд рублей, поделенных на пять лет и семь институтов, очень значительные взносы во все эти организации: миллиарды рублей ежегодно.

Вот и получается, что первый в стране Национальный исследовательский центр "Курчатовский институт" все последние годы хронически недофинансируется. И это большая проблема, потому что изначально мы создаем программу развития. Как мы можем нормально работать в ее рамках, если мы вынуждены все время думать о том, как затыкать дыры? Конечно, большой плюс в том, что программа деятельности НИЦ "Курчатовский институт" утверждена до 2022 года, но ее финансирование абсолютно не соответствует уровню задач, которые перед нами поставлены.

— Как обстоят дела с высокопоточным исследовательским реактором ПИК, когда будет энергетический пуск этой машины?

— Пока все идет по графику. Дело сложное, тяжелое. Как вы помните, ПИК — проект, который был начат в 1980-х годах. Потом он был заморожен в связи с аварией на ЧАЭС и распадом СССР, возникли новые правила безопасности, и строительные работы были остановлены. В 1990-е годы на науку практически не выделяли средств. В общем, ПИК превратился в долгострой. К тому же перестраивать и достраивать всегда намного сложнее, чем строить с нуля. Сейчас на нашей площадке в Гатчине все в порядке, и хотя остаются еще не решенные проблемы, все они постепенно преодолеваются. Я уверен, что с реактором ПИК у нас все получится, как запланировано.

— Президент РАН недавно сказал, что Академия вошла в постреформенный период. Как вы оцениваете ситуацию с РАН сейчас?

— Мне кажется, что реформа была правильной. Ведь она решила две важнейшие проблемы. Во-первых, избавила ученых от несвойственной им хозяйственной деятельности, содержания собственности, которая передана специально созданному органу федеральной власти, ФАНО. А во-вторых, и это самое главное, раньше у нас было три академии: Сельскохозяйственная, Медицинская и так называемая Большая академия. Они были самостоятельными научными игроками, жили сами по себе. Такая система была сформирована еще в советское время, и в тот исторический момент, наверное, ее появление было оправданным. А сегодня слияние академий сыграло очень позитивную, с моей точки зрения, роль, потому что образовался уникальный научный пул, нацеленный на междисциплинарные исследования. В современной науке именно междисциплинарная база — основа любых прорывов. И в этом смысле я думаю, что постреформенная РАН — правильная конструкция.

Академия должна восстановить свои позиции как главная научная организация. Что она потенциально обладает колоссальными возможностями для прорыва в междисциплинарной области, я уверен. Конечно, надо продолжить объединение институтов, укрупнять их, это естественный процесс, и он происходит, пусть и болезненно. Думаю, что со временем исчезнет осадок от неизбежных конфликтных моментов реформы и постреформенных действий, и тогда мы будем иметь в нашей стране одну из самых совершенных систем организации науки, ориентированную на будущее.

— Вы как-то сказали, что самый востребованный товар — интеллект, и лишь он способен приносить сверхприбыль. Сможем ли мы сохранить в условиях жесткого международного давления на Россию наш высочайший интеллектуальный потенциал?

— Я думаю, что международная напряженность только способствует этому. Потому что, во-первых, такого мощного стимула для внутреннего сплочения в стране давно не было. А второе, что очень важно, — это готовность международного сообщества взаимодействовать с нами, когда мы явно усилились, сгруппировались и сосредоточились. В конце марта в Париже по поручению правительства я подписывал окончательные документы по вхождению Курчатовского института (официального представителя РФ) в Европейский центр синхротронного излучения ESRF в Гренобле. Казалось бы, это довольно частное дело, поскольку фактически вступление в ESRF произошло несколько лет назад и подписание документов было чисто формальным. Но именно по инициативе наших партнеров церемония была проведена в зале министерства образования Франции в центре Парижа, на ней присутствовали фактически три высших лица страны в сфере науки: министр высшего образования, исследований и инноваций Фредерика Видаль, президент Национального центра научных исследований Антуан Пети и генеральный директор Комиссариата по атомной энергии Франции Даниэль Вервард. С нашей стороны в церемонии принял участие также помощник Президента РФ Андрей Фурсенко. И все это было в тот день, когда Франция выдворила четырех наших дипломатов. На фоне дипломатического кризиса французские партнеры-ученые открыто показали нам важность совместного сотрудничества. Надо помнить, что наука — удел сильного государства. Мы креативная и творческая нация, мы это сохраняем, и я уверен, что будем развивать в будущем.

10 апреля В.В. Путин ознакомился в Курчатовском институте с новейшими разработками ученых

Перед началом встречи Путин осмотрел экспериментальные станции курчатовского источника синхротронного излучения. Первым главе государства показали лазерно-синхротронный комплекс: с его помощью впервые в мире реализуется новый подход к исследованию физических явлений. Например, аппарат способен ускорять электроны так, как это делается как на самых больших ускорителях. Фактически, вместо километровых агрегатов исследования проводятся на комплексе размером со школьную лабораторию.

Президенту показали станцию фоточувствительных рентгеновских методов, рассказали, как современные знания в области физики помогают созданию нанотехнологий для производства различного оборудования. Например, биоразлагаемого эндоваскулярного импланта для медицинских целей - после сращения тканей нет необходимости проводить операцию по его извлечению, такой имплант растворяется в организме сам. Или нержавеющей арматуры: уникальные свойства ей придает нанотехнологическое напыление специального вещества.

Рассказали главе государства и о перспективных установках мега-класса для проведения различных физических исследований, после чего Путин отправился на встречу с учеными.