На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Свежие комментарии

Сильная Турция сделает сильней и Россию

Картинки по запросу референдум по изменению конституции Турции

Реджеп Эрдоган выиграл референдум по изменению конституции Турции. Теперь страна станет президентской республикой. Сам Эрдоган говорит, что большие полномочия нужны ему для модернизации страны, а его противники обвиняют его в стремлении установить в ней диктатуру. В какой мере усиление власти Эрдогана отвечает интересам России?

Через два года Турция станет президентской республикой. Избранный в 2019 году глава государства будет обладать всей полнотой исполнительной власти, в том числе и руководить правительством.

Премьер-министров в Турции больше не будет (а ведь именно в их руках большую часть почти столетней истории республики и были сосредоточены основные руководящие полномочия). И Эрдоган десять лет был премьер-министром (до того, как в 2014-м избрался президентом). Это были первые прямые президентские выборы в истории Турции, переход к которым уже был частью плана Эрдогана по концентрации власти в руках главы государства. Для окончательного изменения нужна была реформа конституции. Депутаты поддержали реформу лишь в январе этого года, после чего она и была вынесена на референдум.

Пусть и с очень небольшим перевесом, но большинство народа согласилось с реформой, и теперь Турция станет президентской республикой. А сам Эрдоган может на выборах 2019 года выдвигаться в президенты как в первый раз и в случае успеха пытаться переизбраться и в 2024-м, то есть править до 2029 года. Тогда ему будет 75 лет – тоже не возраст для ухода на пенсию.

Но традиции долгой, практически пожизненной власти естественны для Турции, а альтернативой Эрдогану является власть военных, а не абстрактная демократия европейского образца. Эрдоган, кстати, это и есть демократия – ведь его поддерживает большинство избирателей. Их «вина» лишь в том, что они считают для своей страны исламские традиции более важными, чем вступление в Европу или подражание ей. Эрдоган, который правит Турцией с марта 2003 года, лишь отражает волю своего народа. Значительной его части – потому что среди голосовавших против реформы конституции были не только противники исламизации, но и те, кто просто не переваривает лично Эрдогана. А курс на сильное государство поддерживают многие.

Турецкая республика возникла как осколок Османского халифата – последнего халифата, существовавшего на земле (нынешняя ИГИЛ пытается выставить себя как раз новым «халифатом»). Во главе стоял халиф – то есть предводитель всех мусульман на земле – он же носил и светский титул султана. Власти султан лишился в 1920-м, полностью халифат упразднили в 1924-м, но по сути уже с 1920-го по 1938-й новой страной, Турцией, потерявшей свои обширные владения в арабском мире, руководил Ататюрк. Он сделал Турцию светской. Ислам был хотя и не запрещен, но загнан в полуподполье, из которого смог вырваться только в 80-е.

После смерти Ататюрка страной руководил его соратник Исмет Иненю, который умер в 1973-м. Нет, генерал не правил все 35 лет, но ушел из политики лишь за год до смерти, в 88-летнем возрасте перестав быть лидером Народно-республиканской партии (НРП). А так Иненю был президентом до 1950 года, потом премьер-министром в первую половину 60-х. Турцией правили генералы. Точнее, они направляли ее. Проходили выборы, у власти сменяли друг друга две партии, но если политики заигрывались, хотели вести страну туда, куда генералам было не нужно, или просто не могли договориться – следовал военный переворот. Так было в 1960-м, а потом в 1980-м.

В 1997-м военные заставили уйти от власти премьер-министра Эрбакана, взявшего курс на исламизацию. Один из руководителей партии Эрбакана Реджеп Эрдоган был тогда мэром Стамбула и на несколько месяцев угодил в тюрьму. Спустя пять лет его партия выиграла выборы, еще через год он стал премьер-министром и за почти полтора десятилетия серьезнейшим образом реформировал Турцию.

У власти теперь находятся мусульмане, не скрывающие своей веры. Военные оттеснены от власти – Эрдоган разгромил несколько заговоров и изменил место и роль турецкой армии в политической жизни страны. Это позволило ему сосредоточить в своих руках большую власть, и теперь встал вопрос о том, как он будет ее использовать.

Что здесь важно для России? Мы заинтересованы в устойчивой внутриполитической ситуации в Турции и в том, чтобы она проводила самостоятельную внешнюю политику. Служит ли победа Эрдогана этим двум целям? Скорее да, чем нет.

Во-первых, приведет ли нынешняя реформа к стабильности в Турции или же, наоборот, станет поводом для обострения внутренних противоречий? Конфликт между светской, ориентированной на Европу частью турецкого общества и исламской его составляющей никуда не делся. Как и всевозможные межэтнические конфликты, в первую очередь с курдами, основным турецким национальным меньшинством. Но все же попытка раскачать курдскую проблему – которая в случае своего полного взрыва не оставляет шансов на существование нынешней Турции – представляется нереальной.

Другое дело, что тут у Эрдогана появляется новый противник – структуры Гюлена, которые продвигали «исламское образование», на поверку оказываются плотно ориентированными на внешние силы. И это не только сам живущий в США Гюлен, но и всевозможные исламовидные образования, в которые любят играть западные спецслужбы. Если раньше (начиная с младотурков и Ататюрка) главным каналом влияния Запада на Турцию были военные элиты, то сейчас Эрдогану придется иметь дело уже с внутриисламскими «агентами влияния».

Но при всех понятных проблемах и очевидных противниках у Эрдогана есть хорошие шансы перейти к политике консолидации большей части турецкого общества. Особенно в том случае, если он сумеет продемонстрировать успехи своей внешней политики. У которой сейчас две главные темы – это война в Сирии и Евросоюз. И обе эти темы прямо касаются России.

Сирийская война очень важна для Турции. Эрдогану нужно закончить ее так, чтобы его страна не оказалась в худшем геополитическом положении, чем до ее начала. То есть в Дамаске должен быть невраждебный режим (каким, впрочем, и был Асад), и, главное, сирийские курды должны иметь контроль над как можно меньшей частью территории вдоль турецкой границы. Сделать всё это проще всего вместе с Россией и Ираном, что Путин и предлагает Эрдогану.

И хотя в ноябре 2015-го Эрдоган и нанес «удар в спину», сбив наш Су-24, после произошедшего летом прошлого года примирения и начала трехсторонней координации между Москвой, Тегераном и Анкарой можно надеяться на то, что три страны сумеют провести дело сирийского урегулирования вместе. По крайней мере, шансы на это есть.

Главное, чтобы Эрдоган опять не попробовал сыграть на российско-американских противоречиях – что он пытался сделать в истории с Су-24. А для этого Эрдогану нужно чувствовать себя уверенно как внутри страны, так и на внешней арене. Подавление путча вместе с победой на референдуме должны дать ему первое, а уверенный контакт с Владимиром Путиным – второе.

Россия не является союзником Турции, у нас есть точки конкуренции, в том числе и не очень здоровой (например, Азербайджан или Средняя Азия) – но у нас огромное количество совпадающих или дополняющихся интересов. Если мы сумеем вместе (то есть в координации, а не в конфликте) провести сирийское урегулирование – самая опасная зона в двухсторонних отношениях будет пройдена. И тогда и двухсторонняя торговля, имеющая огромный потенциал, и взаимные инвестиции, и туризм, и «Турецкий поток» – все будет работать на интересы обеих держав.

От Реджепа Эрдогана тут зависит очень многое – и, главное, проведение турецкоцентричной политики. То есть Турция должна перестать поддаваться на провокации, вовлекаться в чужие игры. Например, Анкара хотела стать лидером арабской весны, но не увидела в ней элемента западной игры по дестабилизации региона. Турция играла с Евросоюзом – понимая, что ее никогда не примут в ЕС. Сейчас Эрдоган может закрыть главу сорокалетнего «вступления» в Европу, выстраивая отношения с ЕС на новой основе. В том числе и с помощью предложенного Россией варианта крупного энергетического игрока – с постройкой «Турецкого потока».

Эрдогана можно называть султаном, но это будет так же несправедливо, как называть Владимира Путина царем. На Западе вообще любят сравнивать двух президентов, писать о том, что Эрдоган подражает Путину, учится у него – но это больше говорит о самом Западе, чем о Путине и Эрдогане. Русские и турки много столетий играют для европейцев роль «страшного чужого агрессора», которым при случае пугают, выпячивая то религиозно-идеологическую (ислам или коммунизм), государственную (империя или халифат) или национальную (славяне или турки) причину.

В реальности же у России и Турции есть одна большая общая проблема: им нужно жить полностью своим умом, не оглядываясь на Европу и Запад. И в этом Эрдоган действительно всё чаще подражает Владимиру Путину.

Текст: Петр Акопов

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх